приказания, а то я не знаю, что мне делать, — тихо молвил он и покорно и преданно взглянул на Баан-Ну.

— Мон-Со, — рявкнул генерал во всю глотку, — где вы взяли этот медный лоб?

Мон-Со вытянулся перед Баан-Ну, собираясь дать ответ, но в это время Ильсор снова нажал на кнопку, в машине что-то заскрипело, и до присутствующих донесся ее собственный хриплый голос:

— Ну вот, уже и обзывается, а еще генерал. Сам не может толком объяснить, чего хочет, а обзывает медным лбом.

— Ильсор, выключи немедленно машину. Мон-Со, отвечай, почему ты перестал нести службу? Тебе надоело быть полковником? Я могу сделать тебя лейтенантом! — кипел генерал. — Привести другого беллиорца! Ильсор, включи машину!

К Баан-Ну, который никак не мог успокоиться, подвели второго Жевуна.

— Возьми с подоконника лист бумаги, — отрывисто бросил Жевуну генерал и выразительно взглянул в его глаза.

Глаза беллиорца округлились, он ошалело начал вращать головой, что-то разыскивая.

— С чего я должен сорвать листок? Я не знаю таких цветов — подоконники. У нас растут подснежники, да и то высоко в горах. И где вы видите в комнате цветы? Что вы называете «бумаги»? — наконец спросил он генерала и, поведя плечами, бессильно опустил руки.