отчеканила слова генерала его же голосом, но на языке жителей Волшебной страны.

Жевун широко улыбнулся, сложил свои руки, изображая рукопожатие, и произнес:

— И тебе мой поклон, добрый человек.

Машина тут же выдала перевод голосом Жевуна. Всматриваясь в глаза беллиорца, генерал сразу подал команду:

— Заговори с Ильсором.

Жевун, услышав перевод, растерянно захлопал глазами.

— От чего я должен заговорить Ильсора? — спросил он.

Машина снова перевела, настал черед удивляться Баан-Ну.

— Заговаривать можно с кем-то, а не что-то, — поучительно произнес он.

Ильсор незаметно нажал одну из кнопок, говорильная машина принялась объяснять без всякой посторонней помощи:

— Заговорить можно и кого-то, и что-то, и даже самого себя, как это происходит теперь с вами, мой повелитель.

Только изумление помогло генералу снести эту неслыханную дерзость. Он так и сверкал глазами на ни в чем не повинного Жевуна:

— Заруби себе на носу, — резко заметил он, — что с генералом так не подобает говорить.

Крайнее недоумение отразилось на лице беллиорца.

— Я готов отрубить себе нос, но не могу понять, при чем тут генерал и какая вам от этого польза? — пролепетал он.

— Что ты мелешь, болтушка? — завопил, не выдержав, Баан-Ну.

Жевун совсем перепугался.

— Если бы я был мельницей, я молол бы муку. А если я болтушка, то яичницу-болтунью жарят на сковороде. Про что вы меня спрашиваете? Я вижу, вы сердитесь. Я ничем не хочу вас обидеть. Но отдавайте мне понятные